Да, я Творец, и я Богу подобен, Я благодетель, и я аморален!
Ну да... Стоило прочитать перевод одной Манской песни, а точнее Witchcraft. Вот и стало после этого интересно кто такой Грандье, ибо только его я не знала среди остальной перечисленной нечисти, типа суккубов, инкубов, Ваасилисков, Асмодея и Сатаны! Пошла я шариться по википедии, меня она послана на статьи о Одержимости, Ритуальном самоубийстве, Ваалберите, Асмодее и Астароте)
кому интересноНе менее известным, чем дело о священнике Гофриди, стало дело о лунденских ведьмах. Эта эпидемия разразилась в 1631 году в монастыре урсулинок в Лудене. Процесс против священника Грандье — почти «близнец» инквизиторского суда над Гофриди. Та же драма, основанная на показаниях истеричных монахинь, обвиняющих священника в том, что он их околдовал. Та же процедура изгнания и заклинаний бесов и суда над несчастным духовником одержимых. По одной из версий, выдвигаемых историками, молодой священник Грандье, прибывший из Бордо в провинциальный Луден, был просвещён, любезен, обладал даром хорошо писать и еще лучше говорить. В короткое время он перессорил весь городок, причем женщины были за него, почти все мужчины — против. Он становится заносчивым, несносным, старается поразить всех своим великолепием; отпускает насмешки по адресу кармелитов, говорит с кафедры дерзости против монахов вообще. На его проповеди собиралась такая толпа, что можно было задохнуться. Жена королевского адвоката была необычайно нежна к нему, а у дочери королевского прокурора родился от него ребенок. В Лудене был совсем небольшой монастырь урсулинок из благородных и бедных девиц. Сам по себе монастырь был беден, при его основании ему было дано только помещение — старая гугенотская школа. Настоятельница, дама из очень знатной и родовитой семьи, горела желанием расширить и обогатить монастырь, сделать его известным. Весьма возможно, что она пригласила бы к себе Грандье, но в монастыре уже был в качестве руководителя священник, имевший прочные связи в краю, близкий родственник двух главных чиновников города — каноник Миньон. И вот оба они из признаний исповедующихся монахинь (настоятельница также исповедует своих монахинь) делают ужасное заключение, что молодые монахини только и мечтают, что о Грандье, только и говорят о нем. «Заговорщики» — каноник Миньон и настоятельница, а также еще двое весьма именитых и обиженных Грандье горожан среди покровительствуемых ими бедняков находят двух человек, которые соглашаются громко заявить, что больше не могут терпеть у себя такого развратного священника, колдуна, дьявола, вольнодумца, который «в церкви становится только на одно колено», что он насмехается над всеми постановлениями и дает разрешения в ущерб правам епископа. Церковным судом в Пуатье Грандье был приговорен к отбытию покаяния и изгнанию из Лудена, то есть был обесчещен как священник. Но светский суд, пересмотрев дело, нашел Грандье невиновным. Оправданный Грандье, вместо того чтобы покинуть Луден, решил воспользоваться победой и остается в городе. Кроме того, он угрожает своим врагам и требует удовлетворения. Отчаявшись в других средствах, они используют помощь урсулинок. Луденская история началась с того, что настоятельница и некая вполне послушная ей монахиня начали биться в конвульсиях и бормотать на дьявольском наречии. Другие монахини принялись им подражать. Приступили к заклинанию духов, но во время заклинания спазмы и галлюцинации одержимых ещё более усилились: они ложились на пол, ползали на животе, высовывали язык, который делался совсем черным, испускали крики, мяукали, лаяли и бредили. В бреду каждая рассказывала о своем дьяволе, какой он имеет вид, что он делает с нею, что говорить, при этом они произносили богохульственные речи. Некоторые из них впадали в каталептическое состояние и делались сомнамбулами. О новой эпидемии говорят повсюду — даже в Париже при дворе. Все видели раны одной из монахинь и стигматы на руках настоятельницы — знаки, которыми отметил их дьявол. Двор поверил, но сам Луден не верил нисколько. Эти дьяволы не сумели бы сказать ничего, если бы секретные увещеватели их, старательно разучивая с ними дневной фарс по ночам, не учили их, как выступать и что говорить перед народом. Крупный чиновник — судья города, выйдя из себя, явился сам взглянуть на эти плутни и пригрозил, что выведет все на чистую воду. Таково же было мнение об этих «чудесах» и архиепископа Бордоского, к которому апеллировал Грандье. Им было послано специальное распоряжение относительно монахов-экзорцистов с целью положить конец их произволу, тем более что его хирург, осмотрев девушек, заявил, что не находит их ни одержимыми, ни сумасшедшими, ни больными. Настоятельница монастыря растерялась. Ничего не стоило установить, что её стигматы (раны) были нарисованы и подновлялись каждый день. Но она приходилась родственницей королевскому советнику Лобардемону, которому поручили суд над Грандье. Он ставит в известность кардинала, что обвиняемый — приятель одного из многочисленных агентов враждебной Ришелье королевы Марии Медичи, что он сделался секретарем своей прихожанки и от её имени пишет подлые памфлеты. Грандье, по приказу Ломбардемона, схватили и бросили в Анжерскую тюрьму. Потом взяли оттуда и посадили в комнату в доме одного из его врагов, который приказал заделать камнем все окна, чтобы он там скорее задохнулся. Поиски дьявольских знаков были произведено его же обвинителями. Те собственноручно втыкали в его тело иголки, подвергая его таким образом предварительному наказанию, заранее предвкушая его казнь. Его тащат в церковь и ставят лицом к лицу с девицами, которым Лобардемон вернул дар речи. Даже то немногое, что заставляли несчастных урсулинок зазубривать по-латыни, они коверкали вкривь и вкось. Публика находила, что дьяволы не могли бы выдержать экзамен за четыре класса приходской школы. Капуцины, ничуть не смущаясь, заявляли, что если эти дьяволы не сильны в латыни, зато превосходно говорят по-ирокезски и на других столь же известных языках. Гнусный фарс с расстояния шестьдесят миль в Сен-Жермене, в Лувре, где был король и двор, казался чудом, страшным, наводящим ужас. Двор испытывал восторг и трепет. Ришелье велел заплатить и монахиням, и экзорцистам. Столь великая милость воспламенила еще больше всю шайку и сделала ее совсем безумной. Экзорцисты под предлогом, что монахини очень устали, отправляли их за город прогуляться и сами гуляли с ними. Одна из них забеременела. По крайней мере, налицо были все признаки. Но на пятом-шестом месяце все исчезло, и дьявол, обитавший в ней, заявил, что это он из мести к бедной монахине придал ей вид беременной. Наконец дело зашло так далеко, что даже монахини почувствовали, что на продолжение спектакля у них нет сил. Они все же заявили в церкви, что это была только игра в дьявола и что Грандье невинен. Они погубили себя, но дело от того не прекратилось. Не прекратило его и прошение, посланное от всего города королю. Грандье приговорили к сожжению и приговор был исполнен 18 августа 1634 года. Страшные припадки монахинь, вызванные луденскими дьяволами, не прекращались и после сожжения «колдуна» Грандье. Урсулинки продолжали бесноваться. Зараза перешла к мирянам города и распространилась далеко по окрестностям Лудена до соседнего города Шинона, где демонические припадки стали появляться у многих дам и девиц. Во всех церквах служились мессы и производились заклинания. Луденская драма поразила все умы; среди населения распространились припадки сумасшествия. В особенности она сильно подействовала на лиц, участвовавших в ней. Отец Сурен и другие заклинатели луденских бесов лишились рассудка, вообразили, что в них поселились дьяволы, и кончили жизнь, как одержимые, в конвульсиях и судорогах.
***
Ваалберит является князем Херувимов, он склоняет людей к богохульству, злословию, склоке, убийству и самоубийству. Святой, противодействующий ему, — Варнава.
Сохранился договор между адскими иерархами и священником Урбеном Грандье, наславшим демонов на монахинь лудунского монастыря в 30-х гг. 17 в. Клятва демонов в преданности священнику написана справа налево на сокращенной латыни, подписана Сатаной, Вельзевулом, Люцифером, Элими, Левиафаном и Астаротом, в углу — приписка: «Заверяю подписи и отметку главного дьявола и моих хозяев, князей преисподней, Ваалберит, писарь.
***
В 1630-х гг. одержимостью оказался охвачен монастырь в Лудене. Согласно признанию монахини Жанны де Анж, она сама и другие монахини были одержимы двумя демонами — Асмодеем и Забулоном, которых наслал на них священник Урбен Грандье с букетом роз, переброшенным через монастырскую стену (впоследствии к ним добавились другие демоны). По повелению экзорцистов Асмодей даже выкрал из кабинета Люцифера договор с Грандье, подписанный адскими иерархами и фигурировавший на суде в качестве доказательства, а затем передал судьям новый документ, подписанный им собственноручно и указывавший, какими знаками на теле одержимых будет отмечен выход из тела его самого и других демонов.
***
Вот такой шнягой я балуюсь, когда мне особенно скучно)))
Вобщем очень интересно, надо бы увлечься демонологией)
кому интересноНе менее известным, чем дело о священнике Гофриди, стало дело о лунденских ведьмах. Эта эпидемия разразилась в 1631 году в монастыре урсулинок в Лудене. Процесс против священника Грандье — почти «близнец» инквизиторского суда над Гофриди. Та же драма, основанная на показаниях истеричных монахинь, обвиняющих священника в том, что он их околдовал. Та же процедура изгнания и заклинаний бесов и суда над несчастным духовником одержимых. По одной из версий, выдвигаемых историками, молодой священник Грандье, прибывший из Бордо в провинциальный Луден, был просвещён, любезен, обладал даром хорошо писать и еще лучше говорить. В короткое время он перессорил весь городок, причем женщины были за него, почти все мужчины — против. Он становится заносчивым, несносным, старается поразить всех своим великолепием; отпускает насмешки по адресу кармелитов, говорит с кафедры дерзости против монахов вообще. На его проповеди собиралась такая толпа, что можно было задохнуться. Жена королевского адвоката была необычайно нежна к нему, а у дочери королевского прокурора родился от него ребенок. В Лудене был совсем небольшой монастырь урсулинок из благородных и бедных девиц. Сам по себе монастырь был беден, при его основании ему было дано только помещение — старая гугенотская школа. Настоятельница, дама из очень знатной и родовитой семьи, горела желанием расширить и обогатить монастырь, сделать его известным. Весьма возможно, что она пригласила бы к себе Грандье, но в монастыре уже был в качестве руководителя священник, имевший прочные связи в краю, близкий родственник двух главных чиновников города — каноник Миньон. И вот оба они из признаний исповедующихся монахинь (настоятельница также исповедует своих монахинь) делают ужасное заключение, что молодые монахини только и мечтают, что о Грандье, только и говорят о нем. «Заговорщики» — каноник Миньон и настоятельница, а также еще двое весьма именитых и обиженных Грандье горожан среди покровительствуемых ими бедняков находят двух человек, которые соглашаются громко заявить, что больше не могут терпеть у себя такого развратного священника, колдуна, дьявола, вольнодумца, который «в церкви становится только на одно колено», что он насмехается над всеми постановлениями и дает разрешения в ущерб правам епископа. Церковным судом в Пуатье Грандье был приговорен к отбытию покаяния и изгнанию из Лудена, то есть был обесчещен как священник. Но светский суд, пересмотрев дело, нашел Грандье невиновным. Оправданный Грандье, вместо того чтобы покинуть Луден, решил воспользоваться победой и остается в городе. Кроме того, он угрожает своим врагам и требует удовлетворения. Отчаявшись в других средствах, они используют помощь урсулинок. Луденская история началась с того, что настоятельница и некая вполне послушная ей монахиня начали биться в конвульсиях и бормотать на дьявольском наречии. Другие монахини принялись им подражать. Приступили к заклинанию духов, но во время заклинания спазмы и галлюцинации одержимых ещё более усилились: они ложились на пол, ползали на животе, высовывали язык, который делался совсем черным, испускали крики, мяукали, лаяли и бредили. В бреду каждая рассказывала о своем дьяволе, какой он имеет вид, что он делает с нею, что говорить, при этом они произносили богохульственные речи. Некоторые из них впадали в каталептическое состояние и делались сомнамбулами. О новой эпидемии говорят повсюду — даже в Париже при дворе. Все видели раны одной из монахинь и стигматы на руках настоятельницы — знаки, которыми отметил их дьявол. Двор поверил, но сам Луден не верил нисколько. Эти дьяволы не сумели бы сказать ничего, если бы секретные увещеватели их, старательно разучивая с ними дневной фарс по ночам, не учили их, как выступать и что говорить перед народом. Крупный чиновник — судья города, выйдя из себя, явился сам взглянуть на эти плутни и пригрозил, что выведет все на чистую воду. Таково же было мнение об этих «чудесах» и архиепископа Бордоского, к которому апеллировал Грандье. Им было послано специальное распоряжение относительно монахов-экзорцистов с целью положить конец их произволу, тем более что его хирург, осмотрев девушек, заявил, что не находит их ни одержимыми, ни сумасшедшими, ни больными. Настоятельница монастыря растерялась. Ничего не стоило установить, что её стигматы (раны) были нарисованы и подновлялись каждый день. Но она приходилась родственницей королевскому советнику Лобардемону, которому поручили суд над Грандье. Он ставит в известность кардинала, что обвиняемый — приятель одного из многочисленных агентов враждебной Ришелье королевы Марии Медичи, что он сделался секретарем своей прихожанки и от её имени пишет подлые памфлеты. Грандье, по приказу Ломбардемона, схватили и бросили в Анжерскую тюрьму. Потом взяли оттуда и посадили в комнату в доме одного из его врагов, который приказал заделать камнем все окна, чтобы он там скорее задохнулся. Поиски дьявольских знаков были произведено его же обвинителями. Те собственноручно втыкали в его тело иголки, подвергая его таким образом предварительному наказанию, заранее предвкушая его казнь. Его тащат в церковь и ставят лицом к лицу с девицами, которым Лобардемон вернул дар речи. Даже то немногое, что заставляли несчастных урсулинок зазубривать по-латыни, они коверкали вкривь и вкось. Публика находила, что дьяволы не могли бы выдержать экзамен за четыре класса приходской школы. Капуцины, ничуть не смущаясь, заявляли, что если эти дьяволы не сильны в латыни, зато превосходно говорят по-ирокезски и на других столь же известных языках. Гнусный фарс с расстояния шестьдесят миль в Сен-Жермене, в Лувре, где был король и двор, казался чудом, страшным, наводящим ужас. Двор испытывал восторг и трепет. Ришелье велел заплатить и монахиням, и экзорцистам. Столь великая милость воспламенила еще больше всю шайку и сделала ее совсем безумной. Экзорцисты под предлогом, что монахини очень устали, отправляли их за город прогуляться и сами гуляли с ними. Одна из них забеременела. По крайней мере, налицо были все признаки. Но на пятом-шестом месяце все исчезло, и дьявол, обитавший в ней, заявил, что это он из мести к бедной монахине придал ей вид беременной. Наконец дело зашло так далеко, что даже монахини почувствовали, что на продолжение спектакля у них нет сил. Они все же заявили в церкви, что это была только игра в дьявола и что Грандье невинен. Они погубили себя, но дело от того не прекратилось. Не прекратило его и прошение, посланное от всего города королю. Грандье приговорили к сожжению и приговор был исполнен 18 августа 1634 года. Страшные припадки монахинь, вызванные луденскими дьяволами, не прекращались и после сожжения «колдуна» Грандье. Урсулинки продолжали бесноваться. Зараза перешла к мирянам города и распространилась далеко по окрестностям Лудена до соседнего города Шинона, где демонические припадки стали появляться у многих дам и девиц. Во всех церквах служились мессы и производились заклинания. Луденская драма поразила все умы; среди населения распространились припадки сумасшествия. В особенности она сильно подействовала на лиц, участвовавших в ней. Отец Сурен и другие заклинатели луденских бесов лишились рассудка, вообразили, что в них поселились дьяволы, и кончили жизнь, как одержимые, в конвульсиях и судорогах.
***
Ваалберит является князем Херувимов, он склоняет людей к богохульству, злословию, склоке, убийству и самоубийству. Святой, противодействующий ему, — Варнава.
Сохранился договор между адскими иерархами и священником Урбеном Грандье, наславшим демонов на монахинь лудунского монастыря в 30-х гг. 17 в. Клятва демонов в преданности священнику написана справа налево на сокращенной латыни, подписана Сатаной, Вельзевулом, Люцифером, Элими, Левиафаном и Астаротом, в углу — приписка: «Заверяю подписи и отметку главного дьявола и моих хозяев, князей преисподней, Ваалберит, писарь.
***
В 1630-х гг. одержимостью оказался охвачен монастырь в Лудене. Согласно признанию монахини Жанны де Анж, она сама и другие монахини были одержимы двумя демонами — Асмодеем и Забулоном, которых наслал на них священник Урбен Грандье с букетом роз, переброшенным через монастырскую стену (впоследствии к ним добавились другие демоны). По повелению экзорцистов Асмодей даже выкрал из кабинета Люцифера договор с Грандье, подписанный адскими иерархами и фигурировавший на суде в качестве доказательства, а затем передал судьям новый документ, подписанный им собственноручно и указывавший, какими знаками на теле одержимых будет отмечен выход из тела его самого и других демонов.
***
Вот такой шнягой я балуюсь, когда мне особенно скучно)))
Вобщем очень интересно, надо бы увлечься демонологией)
@темы: другое, Впечатления, Жизнь, Демоны, демонология, Грандье